Ислам в России и борьба с терроризмом: интервью с Альбиром Кргановым

Материал Ассоциации исследования и интернационализации образования Евразии и Африки

Заместитель председателя Комиссии ОП РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений дал интервью Ассоциации исследования и интернационализации образования Евразии и Африки (АСРИЕ). Приводим перевод опубликованного на сайте ассоциации интервью:

Благодаря встрече с Альбиром Рифкатовичем Кргановым, муфтием Духовного собрания мусульман России, заместителем председателя Комиссии ОП РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений и руководителем рабочей группы по борьбе с псевдорелигиозным экстремизмом в составе Координационного совета по противодействию терроризму ОП РФ, нашей организации удалось много узнать о жизни российского исламского сообщества сегодня, а также о российской контртеррористической стратегии.

Уважаемый г-н Крганов, не могли бы вы дать нам общие сведения о российском исламском сообществе, чтобы мы лучше поняли значение ислама в Российской Федерации?

Альбир Крганов: По официальной статистике, с учетом мигрантов из Центральной Азии, в России насчитывается около 20 миллионов мусульман. Большинство мусульман проживает в Поволжье, Сибири, Татарстане, Башкортостане и на Северном Кавказе, хотя можно отметить и ощутимое присутствие мусульман в главных, крупнейших городах страны.

Сегодня Москва является хорошим примером сосуществования разных религий: количество мусульман растет, и мы должны реагировать на потребности исламского сообщества. Я могу сказать, что в Москве, как и во всей стране, у нас нет проблемы конфронтации между мусульманами суннитского и шиитского толка, которые живут в России бок о бок и уважают друг друга.

Мусульмане живут в России более тысячи лет, то есть ислам в Российской Федерации — это не новое явление, и оно является естественной частью социокультурного исторического процесса. Ряд исторических событий привязывает ислам к России, что позволяет говорить об «официальном традиционном исламе», который является итогом длительного исторического процесса. Наша история отличается от истории европейских стран, и ислам может считаться частью нашей национальной идентичности: множество мусульман жили в Российской империи, где они строили мечети и религиозные центры. Также и во времена СССР наша страна доказала возможность сосуществования различных религиозных групп, и мусульмане играли важную роль в совершенно разных сферах жизни страны.

Возможно, самое важное отличие между Европой и Россией заключается в наличии в последней государственного опыта взаимодействия с разными религиозными группами. В прошлом исламское присутствие волновало прежде всего Южную Европу и Балканы, тогда как сейчас из-за миграционного кризиса ислам распространяется по всему континенту, в том числе и на север, становясь важным социальным фактором. Это означает, что некоторые европейские страны только сейчас столкнулись с проблемами, касающимися гармонизации межрелигиозных и межэтнических отношений, тогда как у нас благодаря нашему историческому прошлому есть такой опыт, и мы готовы им поделиться.

Как можно в наше время создать полиэтническую и многоконфессиональную единую русскую нацию и в то же время сбалансировать русские православные ценности с мусульманскими ценностями и региональными культурными особенностями? И что вы можете сказать в этом контексте об исламофобии?

А.К.: Как я объяснял ранее, в России есть советское наследие, а также сохранилась и религиозная традиция. Христианство, ислам, иудаизм и буддизм уживались в нашей стране еще с царских времен. При Романовых был провозглашен принцип веротерпимости, обеспечивавший мирное сосуществование разных религий, что являлось демонстрацией возможности создания многоконфессионального и полиэтнического государства, основанного на толерантности и уважении.

Что касается исламофобии, могу сказать, что обычно об этой проблеме или феномене сообщают СМИ или международные организации, которые не разбираются в реальной социокультурной ситуации и даже иногда несут пропагандистский месседж, направленный против нас. На правительственном уровне любые формы дискриминационной идеологии, такие как ксенофобия, исламофобия, христианофобия, юдофобия, осуждаются, являются запрещенными и не совместимыми с национальной политикой.

В 1990-х годах на фоне роста исламского фундаментализма зарубежные страны, в частности Саудовская Аравия, поддерживали распространение радикальных идеологий и финансировали террористические организации в России. Верны ли заявления СМИ и академического сообщества, согласно которым Саудовская Аравия является угрозой или даже «врагом» России, имея в виду то, что Эр-Рияд использовал свое влияние в мусульманском сообществе для достижения своих геополитических целей и распространения ваххабизма?

А.К.: Во-первых, я бы хотел провести грань между салафизмом, который действительно является направлением в исламе, и псевдосалафизмом, который продвигают некоторые террористические организации и зарубежные игроки, желающие добиться своих политических целей посредством использования радикальных элементов. Псевдосалафизм не имеет ничего общего с исламом, и его распространение среди населения, особенно среди молодежи, связано с недостатком образования. Сфера образования рассматривается нами в качестве одного из приоритетов, и мы считаем необходимым создание образовательных программ, способствующих распространению среди молодежи учений ислама в неискаженном виде.

У нас была проблема радикализации студентов и молодежи из-за того, что некоторые организации, вроде пакистанских, турецких и арабских джамаатов, развивали программы финансовой помощи (например, строили студенческие общежития, платили деньги за ведение общественной деятельности и т.п.) для распространения своей идеологии.

Что касается Саудовской Аравии, мы не воспринимаем саудовцев как своих врагов, потому что между нашими народами нет противоречий. Есть определенные проблемы на правительственном уровне, но отношения у нас хорошие.

С момента распада Советского Союза Россия столкнулась с несколькими волнами террористических атак. Главный вопрос состоит в том, возможно ли противостоять джихадистской пропаганде и при этом гарантировать свободу вероисповедания и гражданские права?

А.К.: Как всем известно, мы столкнулись с терроризмом на юге России. Чечня может считаться наглядным примером успешного противостояния терроризму и взаимодействия властей с исламским сообществом и этнически нерусским населением. Ситуация 1990-х годов была обусловлена рядом различных факторов, в том числе внешних, таких как вмешательство Саудовской Аравии и распространение ваххабизма, но мы преодолели это благодаря нашему историческому опыту. По сути, [при Ахмате Кадырове. — Прим. переводчика] Чечня была республикой, возглавляемой муфтием (нечто невообразимое, если мы сравним эту ситуацию с Западом), который был одновременно и политическим, и религиозным лидером.

Эта стратегия дала впечатляющие результаты, так как сегодня Чеченская Республика — это стабильная территория, оправившаяся от разрухи, которая была там в 1990-е годы и после войны. Столица республики город Грозный может похвастаться самой большой в России мечетью, а свобода вероисповедования гарантирована федеральным и региональными законодательствами. Чечня стала экономическим и финансовым хабом, способным привлекать иностранные инвестиции.

Периодически слышны обвинения в том, что наша стратегия не гарантирует гражданских свобод и ведет к превращению России в полицейское государство, но это далеко от реальности. Мусульмане широко представлены в региональном и центральном правительствах и различных государственных институтах. Как российские мусульмане мы живем и работаем вместе с христианами, евреями и буддистами и мы вместе трудимся над построением сбалансированного общества. Я попросту не верю, что те мусульмане, которые работают на государство, могут допустить превращение России в полицейское государство или авторитарный режим.

Идеологи терроризма в своей джихадистской пропаганде на русском языке обычно говорят, что «официальный традиционный ислам» — это изобретение центральных властей и что российские религиозные лидеры — это марионетки Кремля. Вы могли бы прокомментировать эти утверждения или обвинения? Не могли бы вы также сказать, может ли Россия считаться дар аль-харб («территорией войны») или дар аль-ислам («территорией ислама», также называемой дар аль-салам, т.е. «территорией мира»)?

А.К.: Люди, которые распространяют джихадистскую пропаганду, не читают и не знают Коран. Они не понимают, что такое шариат или суры Корана, в которых написано о том, как важно защищать и хранить свою землю, культуру, ценности и традиции. То, что они распространяют, ошибочно и является следствием их плохого знания ислама и Корана.

Как и европейские страны, Россия не является ни дар аль-харб, ни дар аль-ислам. Это территория диалога между правительством и гражданами, как это было и в советские, и в царские времена. Те люди, которые называют Россию дар аль-харб («территорией войны»), показывают, что они не знают нашей национальной и культурной истории и игнорируют тот факт, что на российской земле есть мусульмане, хорошо интегрированные в общество.

Может ли Россия столкнуться с внутренними проблемами и новой волной терроризма и этнических конфликтов в условиях экономического кризиса и рецессии? Другими словами, может ли Россия вновь пройти через то, что она испытала в 1990-е годы после распада СССР?

А.К.: Если мы сравним нынешнюю ситуацию с тем, что было 25 лет назад, мы увидим колоссальный прогресс в экономике и развитии, что наглядно демонстрируется строительством в России новых аэропортов, вокзалов, автотрасс, заводов и торговых центров. Главным вызовом является конкуренция с внешними игроками, но мы к ней готовы и мы работаем над развитием нашей экономики.

Мигранты, прибывающие в Россию, могут найти работу и интегрироваться в общество и экономические процессы. Когда у человека есть работа и экономическая стабильность, он сам творит свою судьбу и потому не восприимчив к радикальным идеям. Мы работаем в этом направлении, и правительство показало, что оно стоит на стороне граждан. Это значит, что существуют все условия для улучшения социального статуса граждан, а также для того, чтобы не допустить повторения сценария 1990-х годов.